– Но, невзирая на это, их расовые различия не так уж отличаются от людских. Потому вполне правомерен вопрос: знает ли собачий мир своего еврея, так сказать, еврейского пса?
В обители фюрера – двери, а не кусок скалы, как у Полифема. А еще эскалаторы, так что чувствуешь себя как в кельнском “Кауфхофе”. Я кстати осматривал “Кауфхоф” сразу после ариизации. Чего у еврея Тица не отнимешь, так это умения обустраивать универмаги. Но вот в чем разница: в универмаге посетитель должен думать, будто он король, но когда посетитель приходит в рейхсканцелярию, он знает: здесь надо склониться перед великим делом, по крайней мере, мысленно склониться. Я никогда не настаивал, чтобы посетители пресмыкались или ползали по полу.
– Садитесь, – приказал я. – Нам надо поговорить.
– И поэтому нам надо срочно выпустить что-то новое, – возбужденно говорил Завацки. – Ваше выступление будет увеличено. У вас могут быть собственные короткие репортажи! Вы должны скорее появиться в офисе! Вы где?
Загадка пока осталась без ответа. Одно было точно: вследствие устранения механизмов большевистского господства немецкому марионеточному режиму были навязаны мирный договор и независимость. Хотя о какой настоящей независимости может идти речь без собственного ракетного вооружения? Однако правительства любого окраса прикладывали силы не к солидному росту вооружения, а к тому, чтобы глубже погрязнуть в европейской торговле. Это чрезвычайно упрощало внешнюю политику, поскольку десятки всеобщих предписаний полностью диктовали все аспекты поведения, так что на государственную должность можно было с легкостью посадить пятилетнего ребенка.