– А может, это грешок молодости? – Она еще раз попыталась неловко опровергнуть безукоризненность моих взглядов.
– И что оттуда вылетит? Конфетти? Или мука? Сажа? Краска?
– Зимой 1941 года все тоже так говорили, – махнул я рукой, но все же чинным шагом пошел в нужном направлении. Ни в коем случае нельзя, чтобы сложилось впечатление, будто я чего-то боюсь.
– Ой, да вы что-то никак в себя не придете. – Он рассмеялся и указал на меня рукой. – Или вы просто всегда разгуливаете в таком виде?
– Думаешь, мы будем спокойно смотреть на то, как ты позоришь Германию? – сказал другой.
– Я не уверена, буду ли вообще еще что-нибудь говорить, – ответила она и нервно обвела глазами студию.