Этот тон сам по себе был мне не очень по душе, но грубоватая манера до боли напомнила, как некогда Адольф Мюллер пытался обучить меня водить машину. Это случилось вскоре после того, как у моего шофера во время поездки отвалилось колесо. Мюллер со мной обошелся тогда, прямо сказать, сурово, хотя он не столько беспокоился о национальном деле, сколько боялся, что, если я сверну себе шею, он потеряет заказ на печать “Народного обозревателя”. Впрочем, Мюллер был не инструктором по вождению, а в первую очередь дельцом. Хотя, может, я к нему несправедлив: как я узнал, он, видимо, застрелился вскоре после окончания войны, а самоубийством-то ничего не заработаешь. Как бы то ни было, он посадил меня в свою машину, чтобы показать, как надо правильно ездить или, в моем случае, на что надо обращать внимание при езде с шофером. Это был невероятно ценный час времени, от Мюллера я научился большему, чем от некоторых профессоров за годы. Пользуясь случаем, хочу подчеркнуть, что я спокойно позволяю другим людям давать мне советы, если только это не замшелые кретины из Генерального штаба. Кто-то вполне может водить машину лучше меня, но вопрос о том, надо ли выравнивать линию фронта или как долго сопротивляться в кольце окружения, решаю только я, а не какой-то поджавший хвост господин Паулюс.