– Я попросил бы вас! – строго сказал я, а когда она застегнула молнию, добавил уже несколько более мягким тоном: – Попросил бы, чтобы вы хоть однажды надели что-то нечерное…
Я мог смотреть заставку снова и снова, но самое позднее на сцене с булочками мне уже надо было направляться за кулисы, чтобы точно под конец песни оказаться за письменным столом и с серьезной миной встретить приветственные аплодисменты. Все это вместе смотрелось несколько более вольно, чем, например, во Дворце спорта, но довольно торжественно благодаря вступлению.
– А чего, ясно ж! Это ж тот тип, всегда делает наци-штучки…
– Знаете что, – сказал я, – соедините меня с Зензенбринком.
– Гитлер, – ответил я и откашлялся. – Простите пожалуйста, я ждал другого звонка.
– Как можно скорее, – справедливо заметила дама Беллини. – Например, завтра. Тогда они дадут нам день передохнуть.