Джесс сидела в машине, слушала болтовню Танзи и говорила себе, что найдет способ вернуть деньги до того, как мистер Николс ее раскусит. Она возьмет часть выигрыша Танзи. Или как-нибудь заработает. Она говорила себе, что мистер Николс всего лишь предложил их подбросить и надо просто вежливо беседовать с ним пару часов в день.
За все годы их совместной жизни Джесс ни разу не просила Никки самого о себе позаботиться. Даже когда слегла с гриппом на две недели. Прежде чем он успел что-либо ответить, она повернулась и, хромая, побрела наверх, очень медленно, оставив его разбираться со всем самостоятельно.
– Я больше почти не курю, но после такого… – и хрипло хохотнула.
– Потому что они расстроены из-за того, что случилось. Потому что они понимают, что это несправедливо. Потому что хотят нам помочь. Я не знаю.
Прочие части его тела, а именно не болят ли они. (Нет, нет, немного болит, но уже полегчало.)
Танзи листала задания. Их было множество. Числа пели ей. Ее мозг зудел от желания прочесть сразу все задания. Она знала, что должна ходить в эту школу.