Танзи обернулась на Джесс. Затем снова посмотрела на Эда и поправила очки на носу.
– Можно подумать, мне предъявят обвинение. – Эд поставил виски на стол.
– Не знаю, – ответила она. А затем повторила, как будто забыла, что уже сказала это: – Не знаю.
– Похоже, мы много времени проводим, болтая всякую чепуху.
Во вторник, закончив уборку, она отправилась в город к солиситорам для малообеспеченных и отдала двадцать пять фунтов за черновик письма Марти с требованием развода и уплаты алиментов задним числом.
Внезапно все его существо захватила мысль, что он никогда и нигде не сможет расслабиться, не найдет себе места. Он снова прошел по коридору, усталый и встревоженный, не в силах избавиться от чувства, будто должен что-то сделать. Открыл окно, надеясь, что шум моря его успокоит, но голоса счастливых семейств зазвучали упреком.