— В следующий раз сам с ней пойдешь! — заявил Антон Соколу, втащив продукты на кухню.
— А разрешение на ствол есть? — полюбопытствовал он, отступив на всякий случай на шаг.
— Диван неудобный, — зачем-то соврала я вместо того, чтобы пожаловаться на истинную причину бессонницы. — Пружина, наверное, вылезла, ворочаюсь полночи…
Так ревнивый муж отшивает в кабаке подвалившего к его жене нетрезвого кавалера.
И мама и Сокол взглянули на меня с совершенно одинаковыми лицами, на которых ясно было написано, какая же я наивная, жизни не знающая дурочка.
Голос у нее был удивительный, певучий и завораживающий.