Магия не заставила себя ждать. Я еще приходила в себя, безмолвно, словно рыба, разевая рот, Сокол, насторожившись, глядел то на меня, то на Ле Бона, а пузан покраснел, стал похожим на спелый помидор, на котором вдруг проклюнулись перепуганные глазки, схватился за живот и меленькими шажочками попятился в коридор.
Не договорив, он вдруг привалился к моему плечу.
Держась за раскалывающуюся черепушку, я потопала в ванную.
— Нет. Я спрашивал — все молчат. Себе оставил. Он неказистый такой, самодельный: железяка заточенная, а один конец изолентой обмотан — типа, рукоятка. Провода им было удобно зачищать. А потом я его Мишке Фирсову отдал.
Что за зрелище ожидается, он не предупредил, но после того, как у меня на глазах расстреляли Сережку, я была уверена, что переживу любое «кино».
— Ле Бон, — постучал он в дверь, за которой страдал мсье. — Выпейте, это должно помочь.