Ночью Сокол опять храпел. Я несколько раз пинала кресло, это помогало, но ненадолго. После очередной неудачи я решилась на более жесткие меры. Встала, подошла к спящему и попыталась тычками перевернуть его на бок. Но разве ж такую тушу сдвинешь? Тогда я зажала ему пальцами нос. Колдун открыл рот — храп стих.
— Вы не волнуйтесь, — успокоила она колдуна. — Я незаметно выйду.
— А почему во множественном числе? — с ленцой уточнил Сокол. — Я что? Стою, курю…
— Тю, дурносмих, — покачал головой пилот.
— Возможно, — усмехнулся Серый. — Но маловероятно. На стрельбу народ не сбегается, а как раз наоборот.
Оказалось, наш временно лысый был отнюдь не стажером, как обозвал его однажды Сокол, — стажеру охрану потенциального вместилища не доверили бы, — а специалистом по темной нежити (тут нам с Серым авторитетно разъяснили, что светлой нежити в природе не существует — только обычная и темная). В обязанности такого специалиста среди прочего входила инспекция состоящих на учете семейств оборотней, которые к нежити вообще-то не относятся, но проверять-то надо, и, как сказал Антон, не ветеринара же к ним посылать? В одну из таких проверок он и познакомился с милой девушкой с романтичным и, очевидно, традиционным для вервольфов именем Ксюша.