Летавшие по комнате предметы медленно опали на пол. А Жорик, описав красивую дугу, приземлился в аккурат на грудь поверженному врагу.
— Лучше нож. Душить, как у тебя, у меня, боюсь, не получится.
Дверь в соседнюю комнату была приоткрыта. Видеть я ничего не видела, кроме боковой стенки стоявшего сразу у входа шкафа, зато отчетливо разбирала слова. Но голос принадлежал совсем не колдуну!
Предоставив колдуну право первым шагнуть в темный проем, я пошла следом.
Не знаю, что отразилось на моем лице после этого заявления, но Акопян принял это что-то за недоверие.
Андрею выделили отдельную палату, поставили капельницу с питательным раствором, а мне постелили на кушетке, но за все время в больнице я на нее и не прилегла — сидела рядом с ним, держала за руку, целовала, обнимала, шептала на ухо всякие глупости… уж куда глупее того, что он мог написать мне. Хотя кто знает?