— Нет, — насмешливо сощурилась мама, — как вы, через крышу полезу.
— Нож… он… Он не здесь, — выдавил он наконец.
Скажи он, что Ник — какой-нибудь там архимаг или даже демон (если они вообще бывают), я и то меньше удивилась бы. А девятнадцатилетний оболтус-сын… Не знаю. Как-то это… Нормально, что ли?
— Ми искать… — начал бельгиец, но Игорь махнул на него рукой.
Ближе к вечеру, поняв, что накануне мы недооценили потребительскую способность пятерых взрослых человек, обосновавшихся под одной крышей, нас с Антоном отрядили в ближайший гастроном. Антона — в качестве носильщика (и «его не жалко» — формулировка Сокола), меня — как женщину, по умолчанию обязанную знать, что и в каких количествах требуется купить. Серый пытался протестовать — меня ему было очень даже жалко, — но тогда в магазин пошла бы Натали, ратовавшая за здоровый образ жизни, мюсли и йогурты.
Второй мужчина вышел из тени: темные волосы, строгий костюм, даже галстук со старомодным зажимом, блестящим в лунном свете. Бриллианты, что ли?