— То есть, — он опять повертел сучок и запулил его в воду. Я проследил, как он скачет в белопенных бурунчиках, — тебе пофик принципиально, что мы на другой планете, тебе за Россию обидно стало? — я плюнул в сердцах. — И мне обидно, — признался Юрка и вытянул ноги. — Очень. Ты даже не представляешь, как. И что? Ну вот что я могу сделать? Серьёзно, Владька, если ты мне сейчас ткнёшь пальцем даже не в партизанский отряд — хотя бы в политика, который реально хочет «поднять Россию с колен» — я из этого, — он повёл рукой по кругу над головой, — вот инопланетного проекта тут же ухожу и записываюсь в этот отряд или молодёжную секцию к этому политику. Спасать Россию. Владька, я не юморю, не издеваюсь, я тебя серьёзно спрашиваю. У меня отец погиб. До конца верил в Родину. В Россию. И погиб. И не то страшно, что погиб, а… ну так как, Владька?