Как оказалось, намерения Аэрана были самыми серьезными. Буквально через пять минут после того, как мужчины ушли, в мою комнату ввалилась толпа портных и их помощников. Король приказал к завтрашнему балу подготовить платье, а потому меня вежливо попросили не мешать творить. Уже через час у меня заболела голова и ныли ноги, но страх перед «папочкой» был слишком сильным стимулом, чтобы меня оставили в покое. Я молча сносила эту суету, с ненавистью глядя на отрезы голубого и синего шелка. Эскиз, одобренный лично его величеством, я хотела разорвать и сжечь, но меня удержали за руки. На картинке было изображено довольно-таки красивое, следует признать, платье, украшенное серебром, бриллиантами и сапфирами и переливающееся оттенками синего, голубого и аквамаринового цвета. Смысл сводился к морской тематике — там, где горизонт касается водной глади.