Потом Ле-Гуэн снял очки и положил перед собой. Камиль, заходя к нему в кабинет, всегда оставался стоять. Однажды он попытался усесться в одно из кресел напротив письменного стола Ле-Гуэна, но почувствовал себя как в глубине колодца, обитого подушками, и вынужден был сучить ногами как прóклятый, чтобы оттуда выбраться.
— Шотландскими… Если вы там назовете их английскими…
Я знаю, что вы активно ищете во многих направлениях и что для вас и ваших сотрудников это означает большую занятость и большую усталость. Мне искренне жаль. Поверьте, если бы я мог облегчить вашу задачу, я бы это сделал без колебаний. Но мне нужно продолжить мой труд, и я знаю, что вы и это способны понять.
К 8 часам в комнату, где все уже собрались, зашла Элизабет, толкая перед собой тележку на колесиках с грудой досье, извлеченных из архива. Одиннадцать объемистых дел, которые она разложила, сверяясь со списком Коба, на две стопки.
Пупок юной жертвы был вырезан куттером до повешения.
— Ах да, еще одно: письмо отправлено из Курбевуа. С места преступления. Очень тонко, ничего не скажешь…