Голос хозяина был не то чтобы нетерпеливым. Тон чисто профессиональный, непосредственный. Полиции здесь уделялось не больше внимания, чем обычному клиенту. Говоря яснее, в книжном магазине Лезажа не полиция олицетворяла закон.
— Все будет, как ты хочешь, — ответил отец и медленно допил кофе. — В любом случае деньги твои. Для твоего сына.
Луи глянул направо и налево, не понимая, что происходит, торопливо поднялся и двинулся за Камилем к лестнице. Они не обменялись ни словом, пока не зашли на другой стороне улицы в небольшую забегаловку, где иногда, прежде чем отправиться по домам, выпивали по кружечке. Камиль выбрал столик на застекленной террасе, устроился на кожаной банкетке, оставив Луи стул спиной к улице. Молча подождали, пока гарсон примет заказ.
Первые заключения определили труп как тело женщины от 25 до 30 лет. Фотографии не оставляли иллюзий по поводу ее возможной привлекательности. Камиль разложил их на письменном столе: дюжина снимков большого формата.
год. Уже целый год. Здесь, как вы догадываетесь, время тянется не быстро и не медленно. Это бесплотное время, которое приходит к нам извне таким приглушенным, что иногда мы сомневаемся, течет ли оно для нас так же, как для других. Тем более что мое положение долго было весьма дискомфортным.
— Разумеется. — Камиль бросил взгляд на стол Мальваля. — А где Мальваль?