Бюиссон развернулся и пошел прочь, как и подошел, размашистым уверенным шагом. Если Камиль и представал иногда в качестве медийного лица, причиной были отнюдь не его таланты к переговорам или дипломатии.
— Не забудьте о цветах… — просто сказал Луи.
Папка с ремешком открыта, лежит на столе. Без своего содержимого. Арман отнес все на ксерокс.
— Вы меня извините? — спросил он и, не дожидаясь ответа, нажал кнопку.
Упрямый, надутый вид, как у ребенка, который знает, что делает глупость, и все равно ее делает.
Луи так и сидит, уставившись глазами в пол.