Разговор вышел коротким. Результатами утренних изысканий я делиться не стал, выводами тоже. Изложил лишь обстоятельства происшествия. История с трамваем произвела на шефа впечатление. Во всяком случае, дальше дежурных пожеланий «провести расследование быстро и качественно» дело не пошло. Тем более к тому моменту Аркадий закончил отчет, что шефа временно удовлетворило.
Я не люблю свой сумеречный облик. Не из соображений эстетики – из-за того пьянящего чувства, что наполняет меня, когда сумеречная часть берет верх. Нечто сродни наркотическому опьянению – приятному, обволакивающему, погружающему в мир грез, дарующему ощущение свободы, заставляющему думать, что ты лучше, чем есть. Сладкая ложь, в которой растворяется твое истинное «Я».
– Может быть, чего-нибудь покрепче? – услужливо предложил Веденеев. – Виски, джин? Есть хороший коньяк.
С минуту я тупо смотрел на остатки моего нового телефона, потом осторожно положил его на шкаф и занялся осмотром борсетки. Оказалось, досталось и ей. Кожа местами потемнела, одну из тряпичных перегородок будто искромсали ножом, пряжка лишилась позолоты, обнажив язвочки неблагородного металла. В общем, выкидывать еще рано, но показывать людям уже стыдно.
– Ну да. Все выглядело так, будто его сбил трамвай. Только сбил посреди ночи, и трамвай шел не в ту сторону. Мы, кстати, так и не поняли, как и зачем Веденеева отмочила этот номер. Бред же чистой воды.
Монстр вскрикнул. Разряд дикой бесконтрольной энергии смял защиту. Меня словно пропустили через мясорубку. Однако, получив такую рану, тварь не смогла толком сфокусироваться, и разрушительный поток большей частью прошел мимо.