Я с трудом привел в чувство Костю, на чем бесславная погоня закончилась. Веденеева ушла. Искать дальше не имело смысла. Если у нее есть хоть капля ума, она откажется от исполнения любых ритуалов и заляжет на дно. В утешение Костя сказал, что мы по крайней мере сорвали операцию Дневного Дозора, но как по мне, утешение вышло сомнительным.
– Светлый, я тебя услышал. Но я не любитель сражаться с ветряными мельницами. Если появятся конкретные факты, с которыми можно работать, – это одно. А так…
Автомобильный червь понемногу худел, теряя в весе, двигался все быстрее, пока наконец не развалился на десяток маленьких червячков, ширкнувших по разбегающимся от магистрали улочкам. Оставив машину на стоянке, я перекинулся парой слов со знакомым охранником. Узнал, что после первого тайма «Крылышки» ведут два—ноль и что во дворе прорвало трубу. Вспомнил утренний разговор с офисным стражем порядка и невольно улыбнулся. В отличие от нас, работников умственного труда, пролетариев интересовали сугубо вечные ценности – футбол и ЖКХ.
– Для того чтобы поставить точку в расследовании и убедиться, что мы ничего не упустили.
– Леха, да какое воздействие?! Шеф лично проверял! Ты что, думаешь, он бы такое пропустил?
– Сотрясение… Вижу. – Максим Максимович приложил руки к моим вискам. – Сотрясение – это плохо. Самому такое лечить несподручно.