Мужчина, лет тридцати кстати, еще и пнул инструмент, одним этим жестом заявляя: «Это не я, и рука не моя, и голос тоже не мой был».
— Нет! — вырвала ладони из ее захвата. — Я на работе, так что нет. Потом, когда все закончится, оторвемся на корпоративе в агентстве. А сейчас нет.
Мы как раз подошли к огромной, высотой в три моих роста двери, за которой слышался неясный гул, шум и крики.
И, не сдержавшись, я взглянула на Эрмедин. «Сука!» — пронеслось в моих мыслях. Страха не было — была злость! Даже ярость. А еще желание пристрелить ее на месте!
Высокородные демонстративно отказались. Тем лучше, отобрала пятерых из остальных желающих.
— Вы… вы ничего не говорили о перемещении!