— Может быть, — задумчиво отозвался Кобылин, припоминая хрупкую девчонку в джинсах и черной футболке. — Но я не знал, чем занимается жнец.
Он отвернулся и зашагал к распахнутой двери. Ему не нужно было оборачиваться, он и так знал — Лена в теле Аллы идет за ним быстрым упругим шагом. Он чувствовал жар, исходящий от ее тела, и жажду мести, что расходилась от одержимой упругими душными волнами. Он знал — сейчас они на одной стороне, и они вместе идут на охоту. А там — будь что будет.
— Вот как, — сухо отозвался прокурор, подбирая оброненный карандаш. — Ладно, допустим, верю на слово. И что же дальше?
— Оно верно, — буркнул Борода, проверяя, заперта ли дверь. — Дом этого обормота. И это он во всем виноват.
Вера, пошатываясь, тяжело поднялась на ноги. Правую руку, пылавшую огнем, она держала подальше от тела, стараясь ничего ею не задеть. В левой она сжимала серебристый пистолет с опустевшей обоймой. Хромая и шипя от боли на каждом шагу, она подошла к серому псу, неловко опустилась на колени и швырнула пистолет на бетон.
— Вот дурачье, — пробормотал Алексей, перебираясь через последний сугроб.