– Мир по дороге, – входя под кров, поздоровалась за всех троих мать Кендарат.
Копьё Волкодава так и торчало там, где он оставил его. Никому не понадобилось. Венн выдернул его из земли и побежал следом за наступающей ратью. Если Бог Грозы надумает хоть мельком взглянуть на эту долину, не все люди Верлаха будут убиты или, по обычаю насильников и убийц, успеют удрать. Останутся хоть двое-трое и ему на поживу. Волкодав не очень представлял себе, каким образом отличит душегубов, но почему-то не сомневался – сумеет.
– Вы идёте с востока, добрые странники. Говорят, за рекой Марлог нынче бунт и поля засевают стрелами, а на бахчах вместо дынь желтеют мёртвые головы?
Иригойен вынул изо рта прокушенный палец и крепко сжал его, чтобы остановить кровь.
Было видно, как боролись в небесах ветры. Могучие токи с гор стремились вернуть зиму, но с юго-запада, одолевая раскинувшийся на пути Халисун, долетало тёплое дыхание далёкого моря, и облака раскачивались почти на одном месте.
– Благородный Мхабр добровольно возложил на себя цепи, поверив слову лживого Кешо! – прозвенел голос песнопевца. – Он спасал свой народ! Мы, скромные пекари Гарната-ката, и то знаем об этом. Если ты, сберёгший черноту кожи, не знал, да будет тебе срамно. Если знал и презрел – да будет срамно вдвойне!