Побросав сручье, они сидели, по саккаремскому обычаю скрестив ноги. Все как будто дожидались чего-то.
Когда отец Итилет отвёл от него взгляд, венн воспринял явное разочарование Кинапа не совсем безразлично, только всё это уже не имело значения, потому что его намерение в отношении негаданных попутчиков было исполнено. Он проводил их хотя и не в деревню, но, во всяком случае, к её жителям. Среди виноградарей им уж точно не грозила никакая беда. А значит, Волкодав был свободен. Он мог хоть прямо сейчас потихоньку уйти в сторону от вереницы вьючных быков. Немного обождать за скалой… и без дальнейших задержек махнуть на прежнюю дорогу, с которой увела Айсуран. Туда, где в Дымной Долине гремят вспененные потоки и живут люди, способные направить меня дальше…
Палёная Рожа успел даже подумать, что его, наверное, наградят…
– Человек с севера пусть получит копьё у Фербака, сотника правой руки.
Особого толка добиться не удалось. Сидевший на камне лишь бессвязно бормотал о воде, Богине и каком-то пироге. Он по-прежнему озирался, словно халисунец был пустым местом. От дождя его белая борода посерела, слиплась сосульками, жидкие волосы пристали к черепу, отчего голова казалась маленькой, но старик не пытался поправить съехавший куколь.
– Мы чтим своих Богов и не восстаём на чужих, – ответил Волкодав. – Я хочу порадовать друга.