Волкодав открыл рот возразить: хватит, мол, с него и домашней лепёшки, – но вовремя сообразил, что Мицулав просто хотела остаться с ним с глазу на глаз.
Наместник между тем хотел ответить, но настоятель храма положил руку ему на плечо. Все взгляды обратились на жреца. Старик набрал воздуху в грудь… и согнулся в тяжёлом приступе кашля.
Оттуда, где начинались осыпи, было хорошо видно, что изначально Дар-Дзума строилась в низменности, где были впервые найдены залежи глины. Старые выработки давно превратились в блестящие под солнцем пруды, на их берегах теснились богатые особняки. Вот усадьба вейгила: сочная зелень, горящая солнечным золотом черепица…
– Так тебя отправили обратно к хлебным печам из-за того, что ты не сын жреца?
Кандальник, так и не вернувший свободы, захлёбывается кровью и валится набок, утрачивая достоинство, которое силился сохранить. Тело, уже не направляемое гаснущим сознанием, начинает биться на камнях – некрасиво и непристойно…
– Он сказал, что сам себя продал. А потом убил человека, обманом помешавшего ему вернуть долг. Он жалел, что оставил вас с дочерьми. Но не о том, что наказал подлеца.