До сих пор венн казался человеком очень неприхотливым. Она видела, как он укладывался спать и на общей лавке постоялого двора, и на расстеленном плаще у входа в палатку, и вовсе на голых камнях.
– Нырять ты не умеешь, – достучался до его сознания голос матери Кендарат.
Хозяин, наблюдавший из окошка, вышел во двор. Волкодав был уверен, что ему велят немедленно убираться и ни гроша не заплатят, но, к полному недоумению венна, хозяин похвалил его и начал объяснять обязанности вышибалы. Оказывается, так велел обычай, соблюдавшийся всюду, где умели браниться по-саккаремски, по-аррантски и по-мономатански. Человек, приставленный смотреть за порядком, держал своё место, пока его не побеждал более достойный.
Пальцы ослабили хватку. На плече распахнулись мокрые красные губы. Полотняный рукав мигом промок до завязок. Волкодав мимолётно подосадовал о рубашке, испорченной в самом начале пути. Больше ни о чём подумать он просто не успел, потому что женщина резко и сильно дунула в свою трубку, и блестящее облачко залепило жадный рот раны.
Невольники в рабском караване так не поют… Да и не ходили по здешним местам рабские караваны. Волкодав представил себе: вот шагают среди скал мужчина и женщина, они поют, смеются и держатся за руки, и оба прекрасны, потому что любимы, счастливы и уверены в своём счастье. А за ними, подпевая, шествует многочисленная родня. Взрослые несут в заплечных мешках одеяла и всякий скарб, подростки погоняют ослов, навьюченных большими корзинами, полными замёрзшего винограда. Скорее добраться к давильням, пока лёд не растаял!
На торговую площадь, как и положено, выходили самые важные и богатые здания вроде храма Богини. Его ограда не была замкнута воротами; виднелся двор и большое старое дерево, чьи нижние ветви были сплошь увиты яркими платками, лентами, полотенцами. Под деревом, обложившись свитками, сидел юноша в одежде послушника. Большой серый кот то влезал к нему на колени, то щекотал босые ступни. Послушник рассеянно улыбался и гладил любимца, не отрываясь от чтения. Волкодав присмотрелся. У кота недоставало ушей, одного глаза и половины хвоста.