А на гладком полу виднелись кровяные кляксы. И валялись две длинные палки.
Наконец Тайлар поблагодарил обессилевшую старуху, низко поклонился ей и отошёл прочь.
– Эту печку топили сухим камышом. А в деревне, если обоняние меня не обманывает, топят навозом.
– Скажи одно, – прошептала хозяйка. – Он жив?
– В каком же захолустье, – продолжала она, – тебя так хорошо выучили нашей речи, но забыли объяснить, что рабыни не бывают почтенными?
– Прости, дочь Мицулав, мы их того… съели, – потупился старший. – То есть не все… те только, что были на плетёном лотке… Пахли они больно уж необычно, мы попробовали, ну и… Вот тебе за них денежки, чтобы всё было по чести!