Кермнис Кнер пожал плечами и перешагнул рисунок.
В толще оползня величаво переворачивались громадные скалы, били во все стороны струи воды и земли, издали похожие на клубы плотного дыма…
– Он беседовал только с тобой и так, словно ты уже решился сопровождать его в одиночку, – сказала она. – Настолько ли я опротивела тебе, малыш, что ты готов предпочесть одиночество?
Вейгил неторопливо поднял руку. Во дворе как-то сама собой установилась тишина.
Жрица тоже почувствовала запах. Её передёрнуло, она поспешно вытерла руку о землю.
– Когда уходил невольничий караван, – наконец заговорила она, – Шишини побежала проститься с отцом. Она проводила его до реки и в последний раз обняла, и я никогда не устану благодарить торговца, позволившего ей это. Когда она, плача, возвращалась обратно, её увидел Нагьяр. Он тоже ездил посмотреть на караван, потому что был совсем не так болен, как нам сказали… Сколько тебе лет, чужестранец?