Из горной стены прямо на Дар-Дзуму смотрело разверстое жерло неоконченного тоннеля.
– Мать Мира, справедливая и милосердная, если Ты ещё слышишь меня…
У хищного летуна были сильные челюсти и очень немаленькие клыки, раза в полтора крупнее кошачьих. Однако он так и не пустил их в ход. Вместо того чтобы отворить жрице кровь, Мыш рванулся следом за Волкодавом и закричал. Это был жутковатый крик, полный бессильной ярости и отчаяния. Он звучал на удивление громко и долго, даже не верилось, что его испускало существо с голубя величиной. Кан-Кендарат видела, как одеревенела спина размеренно уходившего венна. Волкодав нёс свой мешок и вещи Гартешкела, в том числе драгоценный жбан с водой из Дымной Долины. Он не оглянулся.
– Матерь Луна, – приглядевшись, простонал Иригойен.
– Вы слишком высоко судите обо мне, добрые люди. Я не сумел стать даже учеником жреца.
– Принеси ещё пива, милая. И скажи там, чтобы колбасок пожарили.