– Ну и возвращайся, – сквозь зубы зарычал Волкодав. – Я тебя с собой не звал!
В памятный вечер на улице Сломанного Стремени Волкодав с Иригойеном закутали промокшую мать Кендарат своими плащами и только собрались возвращаться на постоялый двор, когда из ворот, не жалея бисерных туфель, к ним выбежал Саал Тейекен.
Большак чуть не ляпнул, дескать, вот ещё нужда была прививать добрые нардарские яблони саккаремским держидеревом, но по наступившим временам такие речи не казались уместными, и старейшина промолчал.
– Дойди, Волкодав, – шептала мать Кендарат.
Венн долго молчал. Я знаю это, мать Кендарат. Я не живу ненавистью. Я люблю. Свою семью.
Гребень полетел обратно в мешок. Волкодав снялся с места слитным движением, не членившимся на разгибание спины и подъём с колен. Снялся и во все лопатки побежал вперёд по тропе.