Отец ушел, а мальчик еще долго плакал над трупом любимой птицы. Наконец папа приказал слуге унести мертвого сокола и похоронить его. С того дня мальчик перестал плакать и на всю жизнь запомнил урок: любовь — это уничтожение, и если тебя полюбят — значит уничтожат.
— На своего отца. — Ходж поднял глаза на Хьюго, черной тенью летающего над ним. — Хугинн!
— Вот ведь чокнутый! — Она энергично погладила коту живот. — Я тебя спрашиваю, где…
— Ничего подобного. — Валентин шагнул к Ходжу; тот попятился, словно маленький, загнанный в угол зверек. — Предположим, я признаюсь, что хочу причинить ему зло… Как бы ты поступил? Стал бы бороться со мной? Не отдал бы Чашу? Даже если бы ты мог убить меня, Конклав все равно не снял бы проклятия. Ты бы прятался здесь до самой смерти, боясь шагу лишнего ступить. Ты готов на все, лишь бы вернуться в Идрис, разве нет?
«Три дня. — Мысли текли медленно, будто густой мед. — Пора просыпаться».
— Потому что мы относимся друг к другу как братья. — Джейс взял со стола черный телефон. — Звони ему.