— Догадываюсь! Вам только и подавай, чтобы все «выпало».
Каждый вдох сопровождался жжением: чудилось, что легкие вдыхают пламя, а после выдыхают его же наружу. Ленивой сонной мухой вился страх, что вокруг что-нибудь загорится, ведь она изрыгает из себя огонь, настоящую лаву, но треска не слышалось. Наверное, она в лавовом пруду, на дне жерла вулкана. Поэтому ничего не загорается… нечему гореть, все сгорело…
Она проснулась, клацая зубами, и впервые за все это время с пульсирующей на груди Печатью (как же, значит, не умерла связь?), все никак не могла отдышаться и вышибить из носа ощущение затхлого воздуха; в ушах стол хриплый шепот.
Трубка голосом Рена пыталась перекричать непогоду.
Вспышки боли, плавающие по телу от макушки и до самых пяток, становились все сильнее. Скручивало сердце, желудок, низ живота, огненным столбом горел позвоночник. В какой-то момент перестала поворачиваться шея, из носа потекла кровь. Теперь блузка от Мано побурела спереди и сзади.
— Тем более, принцесса, я ведь не всегда предсказуем. Даже если так иногда кажется.