— Я всё это знаю, но не понимаю, зачем вы это мне говорите? — продолжал недоумевать Альказ.
Он и сам не понимал, с чего вдруг ему так не хочется прерывать этот разговор, но неожиданно пришла мысль, что вся эта возня с бумагами, бесконечные доклады о делах императору, улаживание бесконечных споров между различными службами действительно довели его до белого каления. И этот разговор неожиданно стал для него глотком свежего воздуха, тем, что позволило ему на несколько минут почувствовать себя живым, настоящим, а не бездушным канцелярским аппаратом.
В сложившейся ситуации попытка побега была равносильна самоубийству, а жизнь мистер Кнехт очень любил. Поэтому ему нужно было сделать всё, чтобы переиграть пастыря в этой игре. Самое неприятное во всей этой истории было то, что теперь, после провала операции, Кнехту некому было предъявлять претензии и требовать компенсации потерь. Его задание потеряло свой смысл в тот момент, когда пастырь затеял свою игру.
— Кх-м, я понял, — закашлявшись, быстро ответил пират. — Я, может быть, и не самый добропорядочный представитель человеческой расы, но знаю, когда и где не стоит ловчить. Не беспокойтесь. Я найду вам комплекс дальней связи.
— Моряк. Ты чего на службу забиваешь? Ты там для чего поставлен? Порядок соблюдать, а у тебя всякие фанатики безобразие нарушают. Жестче надо быть. Как начал гавкать, под микитки и на цугундер. Учить тебя, что ли? — с улыбкой сказал он, глядя на парня, вытиравшего пот носовым платком.
— Четверть астрономической единицы, — последовал моментальный ответ.