Дракон, кажется, поперхнулся смешком, но тут же талантливо изобразил невозмутимость. Впрочем, большую часть времени он действительно был спокоен, что подтверждало мое обоняние.
- Это понятно! – боюсь, получилось недовольно. – Позвольте взглянуть...
После ее визита не работалось: разболелась голова, глупые воспоминания не давали сосредоточиться, а хрупкие склянки норовили выскользнуть из рук.
Однако из домашних и слуг мою любовь к аромагии никто не разделял. Злорадство свекра и кухарки было почти осязаемым, злость мужа – как мутный осадок на дне бутылки, и только легкий ветерок зеленого чая с жасмином – сочувствия - от Петтера принес мне некоторое облегчение. Хотя ничем, кроме молчаливой поддержки, помочь он мне не мог.
Он снова кивнул, и от него повеяло нежным-нежным благоуханием весеннего сада. Так пахнет надежда – едва уловимый аромат распускающихся почек.
- Разумеется, не скажу! – пообещала серьезно, хоть при виде смеющейся хитруньи на губы невольно просилась улыбка.