- Разумеется, - кивнул Исмир, поднимаясь. Гибко потянулся, заставив меня мимо воли им залюбоваться, и бросил небрежно: – Я уже обо всем договорился.
- Простите меня, господин Исмир! – не открывая глаз, произнесла тихо. – Вы не виноваты.
Я проснулась на рассвете. В этом не было ничего необычного – привычка вставать чуть свет осталась у меня с детства.
Исмир, с его удивительно мягкой улыбкой, ровными приветливыми манерами и безмятежным запахом сандала, всегда казался воплощением спокойствия. Обманчиво мягкий, как снег – такой пушистый, такой легкий...
К огромному разочарованию дам Исмир наотрез отказался купаться.
А вот во втором ящике обнаружилась целая стопка портретов молодых девушек в разных позах и нарядах, словно фотограф не мог определиться, какой вариант лучше. Странно – фотографии довольно дороги, а какой смысл делать десяток похожих? К тому же было в них что-то странное.