Разумеется, в действительности от господина Гюннара пахло совсем иначе: лавандовым мылом, карболкой, кедровой помадой для волос... Но все это лишь внешний слой. Каждое живое существо, словно ореолом, окружено запахом, на котором сказываются глубокие чувства и мимолетные эмоции, телесное нездоровье и болезни души.
Еще несколько томительных мгновений, и дракон отступил на шаг назад, всмотрелся в лицо статуи (клянусь Одином, теперь ледяные губы усмехались!), притронулся к щеке, словно убирая мешающий локон... И улыбнулся – так, что екнуло сердце...
- Госпожа Петрова! – поправила сухо. И почувствовала, как к щекам прилила кровь. Теперь эта фамилия казалась едкой насмешкой над моим горем.
«Уртехюс», мое надежное логово, был тих и мрачен. Хлопала от ветра форточка, которую я забыла притворить вчера, пахло влагой и пролитым кофе...
Свекор возлежал в постели с мокрым полотенцем на лбу. Компрометирующий запах лавра (точнее, масла бея – их немудрено перепутать) был столь силен, что кружилась голова.
Собиралась договорить «лучше поменьше народу сюда приводить», но осеклась. От одного словосочетания «неизвестная болезнь» по спине побежали мурашки. Нет ничего ужаснее, чем невидимая смерть, косящая живых десятками и сотнями. И никто не знает, как от нее защититься...