- Давайте не будем об этом, - попросила я, но закончить не успела: резкое ржание коней, рывок – и я едва не кубарем покатилась с сиденья. Снаружи доносились крики, звон стекла, отчаянная ругань извозчика.
- Постарайтесь, постарайтесь! – он веско поднял палец и скомандовал ворчливо: - Хватит вам тут бродить, голубушка! Поезжайте-ка домой, быстренько! Поужинайте, выпейте чего-нибудь и отдыхайте!
Слуги дружно махали вслед: Уннер плакала, Сольвейг лучилась радостью, а Сигурд почему-то мечтательно улыбался. Мои мужчины смотрели одинаково недовольно и синхронно хмурились...
Надо думать, я завизжала – так, что от собственного вопля зазвенело в ушах.
- Да, мам, - буркнул он и поплелся прочь.
Я уже не слышала – замерла, не в силах оторвать взгляд от покрытой темно-красными потеками скалы и подозрительной кучи у ее подножья. Признать в этом человека было невозможно, но когда-то именно им оно и было. И запах – отвратительный солоновато-металлический дух крови и вонь из распоротого живота...