Юноша получил порцию сочувствия, а также мазь с оксидом цинка и маслом чайного дерева (подобные средства всегда пользуются спросом, поэтому я обязательно держу запас).
Чувства обострились, улавливая малейшее изменение вокруг. Вот где-то над морем кричали чайки, вот откуда-то издали повеяло копченой рыбой, на соседней улице шумела подгулявшая компания... Кожа будто истончилась настолько, что даже прикосновение одеяла было мучительным, и мне все никак не удавалось найти удобную позу. А безрадостные мысли о настоящем сменялись сладкими воспоминаниями о юности, о любви, о надеждах. О дочери и о сыне. О том, что я потеряла, и что должна сохранить любой ценой.
Понятно, что заказ господина Гюннара заставил меня заподозрить его участие в подобной афере.
- Определитесь, - пожала плечами я, стаскивая перчатки. – Или мы с Петтером пойдем наверх, или подождем в гостиной. Или вы намерены заставить меня куда-то идти?
- Расскажите-ка мне, голубушка, все без утайки! – он хитро улыбнулся, отчего у глаз собрались смешливые морщинки, а меня накрыло ощущение ирреальности происходящего. Там, у скалы, лежит обезображенное тело, а мы все продолжаем жить, дышать, улыбаться. Как-то это... неправильно? Только глупо говорить об этом инспектору – для него это всего лишь работа.
Мужчина преувеличенно старательно расставлял на столе посуду, а я лихорадочно искала повод для вежливой беседы. Банальное: «Сегодня слишком сыро, вы не находите?», не слишком подходило к ситуации.