В доме казалось обжигающе жарко, тепло укутало продрогшее тело пуховой шалью.
- Грибами? – обрадовалась я. – Вы хорошо помните?
За дверью обнаружился Исмир. От многочисленных безделушек он уже избавился, только покачивалась в ухе серьга и виднелась в разрезе рубашки подвеска, похожая на голубоватую слезинку, заточенную в бисерную оправу.
Всю дорогу я напряженно размышляла об этой странной истории. Инспектор прав: для убийцы Колльв вел себя слишком небрежно! Но другого ответа не было. О пищевом отравлении не могло быть и речи: больная ела только торт, который пробовала вся семья, и шоколад, сваренный Колльвом собственноручно.
И снова это «госпожа», хотя мы были одни.
- Можете не верить, - подняв камушек, Исмир запустил им в воду и уставился на расходящиеся круги, - но я отлично помню, что мальчишка спас мне жизнь. Теперь я пытаюсь спасти жизнь ему, вот только он этого не хочет. И отрицает, что выступал против заговорщиков. Догадываетесь, почему?