Кто бы сомневался? Я отвернулась, капая в чашу масла имбиря и апельсина. Бодрящая, радостная смесь, от которой теплеет на душе. Тревоги растворяются в этом остро-цитрусовом аромате, как эфиры в чистейшем спирте.
И вдруг в прореху туч выглянуло солнце, подсветило море, которое сразу показалось куда приветливее. Вода блеснула серо-зелено-голубым, а плавающие в ней льдины казались бриллиантами чистой воды.
- Сначала – да, - откровенно признался он, сверкнув синим льдом глаз. – Сначала.
Боги, милосердные мои боги, ради чего я терпела эти два года?! Ради сына? И что это дало? Несмотря на мое сопротивление, Ингольв устроил все так, что я смогу видеть Валериана не чаще нескольких раз в год. А ведь пройдет всего несколько лет, мой мальчик вырастет и совсем перестанет во мне нуждаться! Сердце защемило, протестуя против этой почти кощунственной мысли.
- Отец, немедленно извинись перед Миррой! И я больше не хочу слышать о той статье. Ни слова!
От беседы меня отвлекло возвращение рыжей, которая сверкала глазами и демонстрировала полнейшее довольство жизнью. Внимательный взгляд легко обнаружил бы разбитые костяшки пальцев, а уж роскошный синяк на скуле и вовсе сложно не заметить!