— Многое было сделано, сударь. Попервой я не поленился, с каждым с глазу на глаз поговорил, покуда без ушедрания телесного. Я ж понимаю: велик соблазн — не всякому удержаться можно. Все грешные ходим перед Господом, а он нас прощает. — Дворецкий истово перекрестился. — Вот я людишкам и объясняю: коли нет в тебе силушки-моченьки устоять, так ты не у барина своего возьми и не у прислуги евойной. В чужом доме тащи, а у себя ни-ни. Пусть у других убывает. У нас только прибывать должно.