— Бывал, — зачем-то соврал я, хотя сроду не покидал границ страны. Даже в Турцию с Египтом не ездил.
Ещё на пороге он почувствовал фальшь в словах Алунтьева, но всё же хотел верить, что в этом человеке ещё осталась добродетель. Тем не менее, Иван оставался начеку.
Усмехнувшись таким мыслям, я полез во внутренний карман куртки, достал водительское удостоверение и протянул охраннику (забавно, права получил, а вот машину купить не сподобился). Пока тот старательно переписывал мои данные в толстый журнал, я неловко переминался с ноги на ногу. Ботинки промокли и сильно хлюпали. Если подошва окончательно отсыреет и отойдёт, будет совсем плохо — другой пары у меня нет.
— Вижу, что Карташов. Токмо почему он у тебя в таком состоянии пребывает? Тебя что, труп караулить ставили?
— Тут, братец, понадобится не токмо рвение, а ещё и деликатность, — завёл издалека Ушаков. — Придётся расстараться.
Но вот высокая дверь, ведущая в залу, распахнулась на обе половинки. В проёме появилась сухая фигура Ушакова.