А у самого кровь прильнула к щекам. Вдруг стало стыдно за свой поступок.
— Пришли?! — рявкнул Трубецкой, да так, что у нас уши заложило.
— Оно, конечно, после сытного обеда, по закону Архимеда, полагается поспать. Но тебе ж работать нужно.
— Брось! Ты человек нонче государственный, не челядь какая! — И руку убрал.
— Не забижаешь? Ну-ну. Пошто обыск у князей Малышевских учинил, чем они провинились? Да мало того, что дом вверх дом поставил, так ещё и имущество дорогое изъял, будто тать какой!
Его принимали за немого, кто-то называл блаженным. Ему это нравилось, на нём с рождения лежала благодать божья. Он был рождён для другого мира и другой жизни, жаль, что не все могли понять столь простую истину.