– Потому что тут картошку и везли, я сам ее выгружать помогал. А когда закончили – меня по башке, и на допрос. Оказывается, Казак меня еще неделю назад раскусил, осталось только сцапать…
– А нам что делать? – Станислав нехотя отдал приятелю заявление.
Вечером (правда, не через час, а через все три, когда уже стемнело) Полина гордо предъявила капитану картонную коробку, ходившую ходуном и издававшую непечатные звуки. Судя по царапинам на руках и даже лбу девушки, кошка дорого продала свою свободу.
– Но у нас уже была трасса, – возмутился Теодор. – Дэн еще позавчера ее сдал.
– Ей же больно будет! – возмутилась Полина.
Сделав несколько глотков, рудокоп немного ожил и принялся сдержанно (и оттого еще более трагично) рассказывать, что же произошло на станции. По-хорошему надо было прогнать его в каюту, приказав не издеваться над организмом, но Станислав понимал, что сейчас Харальду куда важнее выговориться, иначе все равно не уснет.