– Ей же больно будет! – возмутилась Полина.
Сделав несколько глотков, рудокоп немного ожил и принялся сдержанно (и оттого еще более трагично) рассказывать, что же произошло на станции. По-хорошему надо было прогнать его в каюту, приказав не издеваться над организмом, но Станислав понимал, что сейчас Харальду куда важнее выговориться, иначе все равно не уснет.
– Ну и черт с тобой, – обиделся Теодор: надо ж было на всех парах мчаться на помощь, чтобы встретить такой прием! – Хотя… Слышь, дед, а гасилка у тебя работает?
– Ты же человеку спать мешаешь, разве не ясно?!
Парень с особой осторожностью прокрался под открытым окном, из которого невыносимо пахло жареным мясом, миновал барачную дверь, свернул за один угол и выглянул из-за другого. Несмотря на дождевую муть, длинная прямая стена просматривалась от и до, и возле нее никого не было. Может, послышалось? Или топнул кто-нибудь в бараке?
– Ладно, – нехотя проворчал капитан, разжимая кулаки, – пес с тобой, давай консервами.