— Ого, ну тут ты влип, партнер, по полной. Считай, сам себя наказал, так что я пас в плане твоего порицания. Конечно, по классическим законам дружбы с этической точки зрения ты накосячил, но, будучи человеком цельным, так расплатился за это собственной жизнью, что тебя впору жалеть, а не гнобить. Тем более, что… хм… будем считать, что ты еще мне и услугу оказал, так сказать, интуитивно…
— А что, игрушка и впрямь настолько хороша, чтобы быть финалом сего чудного вечера?
— Да, на арийский дозор напоролись. Мы с Гримхильд решили пропустить по кружечке в заведении дядюшки Эгиля, да вот видишь, какое дело… Арии напали без всяких церемоний, неожиданно, и Гримхильд сплоховала…
— Куда прикажет госпожа, — забормотал гном, простирая руки перед Выкуси, ибо это была она.
— Это, я думаю, будет проще. Я слыхал о тех временах, когда Мир был молод и не существовало сложившихся традиций и законов. Он действовал во славу клана и перепутал реал с Миром, за что и был наказан. Как бы то ни было, если он сможет внятно объяснить причины своего проступка и доказать, что изменился, мы сможем помочь ему вернуться в человеческий облик.
Проснулся Браги, когда солнце вовсю пробивалось яркими лучами сквозь белоснежные занавеси опочивальни. Голова немного гудела, и его наполняло скверное чувство, которое преследует с похмелья человека, накануне свершившего что-то пакостное, но пока не вспомнившего, что именно.