Сели обедать. Маэстро Пастрини обещал им превосходный обед; обед оказался сносным, придраться было не к чему.
Один раз их самих обогнали; это была карета, уносимая вскачь парой почтовых лошадей.
– Так вы приведете его ко мне? Вы так добры, что хотите сами мне его представить?
Франц промолчал. Имя Синдбад-мореход, по очень понятным причинам, пробудило в нем целый рой воспоминаний.
– Вы придираетесь, Шато-Рено, – возразил Дебрэ, – его костюм отлично сшит и совсем новый.
– Скорее всего он убедился, что кто-то другой виновнее меня.