Граф Монте-Кристо смертельно побледнел; его глаза вспыхнули грозным огнем; он стремительно бросился в соседнюю комнату, сорвал с себя галстук, сюртук и жилет, накинул матросскую куртку и надел матросскую шапочку, из-под которой ниспадали его черные волосы.
– Потому, – смеясь, ответил Альбер, – что известия чередуются и не совпадают.
Монте-Кристо нагнулся, поднял ее на руки и, глядя на это прекрасное, побледневшее лицо, на сомкнутые длинные ресницы, на недвижимое, беспомощное тело, он впервые подумал, что, быть может, она любит его не только как дочь.
– Богатый вельможа и путешествует для своего удовольствия.
– Ну, так вы попали как раз в надлежащее место; спите на здоровье, дорогой граф, опера для того и создана.
– Шш! – прошептал человек в плаще. – Я слышу шаги…