Муторно — есть такое странное слово. Идешь, и именно оно и есть. Муторно. Женька машинально скинул с плеча ремень, взял карабин в руки и принялся вспоминать, есть ли в немецком языке синоним этой самой муторности. Идущий впереди Незнамов перекинул пулемет — стволом на призрак деревни. Заразная она, муторность, что ли…
— После контузии, — прошептал Лебедев, дуя на кисть пострадавшей руки. — У меня расстроенный организм. Зачем вы сломали мне пальцы? Послушайте, товарищи, меня нельзя здесь оставлять. Меня же убьют.
Дольше всего Андрона Лебедева помнила, конечно, родная мать. Жизнь одинокой женщины нелегка, забот полным-полно, но раз в месяц, когда пенсию приносили, обязательно вспоминала. Умом сын был недалек, но хоть погиб с пользой, по-человечески.
— Действуй, политрук. Ты парень надежный. Транспорт там есть. Если что, в направлении Богушевска отходите…
Кроме шоколада, с прыткого автоматчика поимели приличный ствол, четыре магазина, снаряжение и неглаженый, чуть подпорченный пулевой дыркой комплект формы — имелась вероятность, что маскарад может понадобиться в будущем. Лично товарищ Земляков обогатился немецким штык-ножом и внушением от командира за несвоевременную тягу к перевооружению. Вот со стратегическими успехами было похуже: полдня потеряли, пришлось идти вокруг, через Жабы. Опытный Петя Бородич данный хутор и окрестности знал, уверял, что проскочить вполне можно. Далее останется пройти версту по насыпи-дамбе между озерцом и топью, потом лес, там вздохнуть можно будет. Молчаливый Поборец местность тоже знал, но предложил идти через Горожу и Зеленицкий лес. Там можно будет в бригадный лагерь зайти, обстановку узнать. План у мальчишки был оригинальный, но закладывать этакий круг, дважды переходя проселок и большак, было незачем. Да и обстановку оперативники знали несколько точнее оставшихся в Зеленицком лагере партизан.
— Здесь мертвые тока, — глухо сказал изнутри Седлов. — Бросили хлопцев. Та и документы с лекарствами покидали…