– Я представлял себе новую службу несколько иначе.
Закрыла. Парень по-прежнему разминал основание большого пальца. Касания могли бы показаться успокаивающими, если б не предупреждение.
– Ну что вы! Как я могу ударить по уху вас, маму моего жениха? Да у меня рука не поднимется!
Сбросив с головы капюшон плаща-дождевика неопределенного цвета – то ли темно-серого, то ли темно-синего, на нее смотрел тот самый вчерашний турист.
– Да я не в смысле обидеть, а исключительно из восприятия твоей внешности, которая в данный момент оставляет желать лучшего.
И они рассмеялись – беззаботно, как дети. В грязи и крови, в темноте и вони клоаки им было хорошо вдвоем. Потому что огоньки в их ладонях горели рядом, потому что змей сбежал, потому что смерть, которая гналась за обоими, не придет в ближайший миг. У них есть немного времени, разве это не причина для веселья?