Сбросив с головы капюшон плаща-дождевика неопределенного цвета – то ли темно-серого, то ли темно-синего, на нее смотрел тот самый вчерашний турист.
– Да я не в смысле обидеть, а исключительно из восприятия твоей внешности, которая в данный момент оставляет желать лучшего.
И они рассмеялись – беззаботно, как дети. В грязи и крови, в темноте и вони клоаки им было хорошо вдвоем. Потому что огоньки в их ладонях горели рядом, потому что змей сбежал, потому что смерть, которая гналась за обоими, не придет в ближайший миг. У них есть немного времени, разве это не причина для веселья?
Кольца затрещали от натуги, и на короткий миг Рандару даже показалось, что они выдержат. Но кольца все-таки лопнули.
– Мадемуазель Ранита? – кашлянули внизу. Я закачалась на стремянке, утвердительно чихнула и едва не упала вниз. – Вас должны были предупредить, что я приду.
– Генрих, я люблю тебя, – крикнула она и поняла, что говорит чистую правду.