Мало что можно было утаить от Генри, когда речь шла о поселке.
Его усиленный динамиками голос казался даже звучнее, чем всегда. Пока он говорил, муж Лин Меткалф тупо смотрел на столешницу, словно не замечая присутствия других людей.
Машину я гнал, не обращая внимания на опасность. Полных двое суток Дженни провела без инсулина, перенесла бог знает какие муки и к тому же явно истекала кровью. Ей срочно была нужна медпомощь, но до ближайшей больницы несколько миль, а я боялся везти ее в таком состоянии. Кляня себя за идиотизм — ведь был же инсулин в моих собственных руках, в амбулатории-то! — я отчаянно тасовал варианты. Увы, их не так много. Возможно, Дженни уже впала в кому. Если не обеспечить стабилизацию, она погибнет.
— Вы уже знаете, у меня почти нет опыта врача-практика. Смогу ли я?
— Возможно. Кстати, мы получили ответ от орнитолога. Вполне обычная порода для здешних мест, особенно в это время года.
Эх, столько времени минуло, а ведь до сих пор не получается окинуть манхэмские события непредвзятым взглядом. С другой стороны, все реже и реже вспыхивают мимолетные воспоминания о ночной буре и спуске в погреб, о том, как я вез Дженни сквозь ливень, о том, что случилось дальше… Но все равно, пусть уже и не столь часто, эти картинки били по сознанию так, что становилось трудно дышать.